- Отото-чан! Просыпайся!
Никакой реакции. Ты недовольно складываешь руки на груди и опять окликаешь брата, но теперь немного громче. Под одеялом кто-то вяло шевельнулся, заворчал и перевернулся на другой бок.
Тогда ты действуешь по-другому. Осторожно взяв одеяло за край, ты резким движением сдергиваешь его с брата. Он тут же сворачивается клубочком и громко что-то ворчит, и, наконец, открывает глаза.
- Сколько можно спать, Саске? - возмущаешься ты. Складываешь одеяло, подходишь к окну и резким движением раздвигаешь занавески, позволяя летнему солнцу ворваться в комнату.
Брат все еще хнычет что-то нечленораздельное, уже сидя в кровати, сложив ноги и кулачками протирая глаза. Ты невольно улыбаешься, наблюдая, как солнечные лучи путаются в черных, как смоль, волосах, оставляя на них яркие синеватые блики.
- Итачи-ниисан! А ты потренируешься со мной сегодня?
Ты улыбаешься еще шире. Ты хотел, чтобы это было маленьким сюрпризом... Брат, видя, как загорелись твои глаза, повторил твою улыбку и вихрем вскочил с постели.
- Когда? А ты научишь меня метать сюрикены? А попадать кунаями в мишень за камнем? А держаться на воде? Ну научи, ниисан!
Наблюдаешь, как он вприпрыжку несется к тебе, что-то лопоча, потом дергает тебя за штанину, высказывая догадки, весело смеется, потому что ты так тепло на него смотришь... Потом этот фонтан радости и энергии резко затыкается. Черыне глаза внезапно грустнеют и затуманиваются печалью. В твоем взгляде высвечивается волнение.
- Что такое, Саске?
Опускаешься на корточки, чтобы ваши глаза были на одном уровне.
- Ты ведь недолго... да? Уделишь мне десять минут, как обычно, а потом опять миссия... А вечером вернешься и вновь уйдешь... Да?
Легко смеешься, двумя пальцами касаешься лба брата.
- Нет, сегодня я отпросил выходной. Я весь день буду вместе с тобой. Ты рад?
Несколько минут братик непонимающе сверлит тебя глазами. А потом вдруг кидается на тебя, обнимает и хохочет. Ты, теряя равновесие, падаешь на пол. Спина болит - но это не страшно. Наконец, ты добился его улыбки... это важнее...

На такой приятной ноте сон и закончился. Итачи несколько раз могнул, прежде чем понял, что находится у себя в комнате. На радужке словно остался выжжен образ маленького братика, он медленно таял с каждой секундой, и его так не хотелось отпускать...
Но такова жизнь: так пришлось сделать. И цену за этот поступок Итачи недооценил...
Итачи вяло сел на диване. Перед глазами всё расплывалось. Зрение у него, конечно, и так было не ахти какое, но сейчас резко ухудшилось, отличалось от состояния "до того, как...". Учиха откинулся на спинку дивана и устремил взгляд в потолок, пытаясь хоть немного привести себя и свои глаза в нормальное состояние. Он мог воспользоваться Шаринганом, но боль могла усилиться, а тревожить и без того умирающий организм не хотелось.